Мы восхищаемся изяществом, хрупкостью и элегантностью актрисы Одри Хепберн. Но она обладала не только внешней красотой, талантом, но и большим, добрым сердцем, великодушием и мудростью.
Несмотря на то, что она была любимицей миллионов, ее превозносили до небес дизайнеры и режиссеры, Одри оставалась скромной и простой. Между карьерой и детьми она выбрала своих сыновей, а последние годы своей жизни посвятила благотворительности.
Одри Хепберн и сегодня восхищаются, как великой актрисой и иконой стиля. Но есть и другая сторона ее жизни – материнство, семья, личные драмы и любовь. Читайте о настоящей Одри в воспоминаниях ее старшего сына Шона Хепберна Феррера из книги “Одри Хепберн: элегантность”.
Последние заповеди Одри Хепберн
Мама и друг
Что я могу рассказать о своей маме? Моя мама была прежде всего замечательной мамой для меня, для моего младшего брата Луки. И нашим самым близким другом. Конечно же, в детстве я не осознавал, что моя мама – очень известная актриса, ведь тогда не было DVD, домашнего просмотра фильмов, так что я только во взрослом возрасте смог оценить масштаб дарования матери, ее влияния на мир.
Мы с братом росли как обыкновенные дети вдали от голливудской суеты. Первые годы жизни я провел в Швейцарии и ходил в обычную сельскую школу с детьми фермеров, школьных учителей и сиротами… Когда мы позднее переехали в Рим, там я тоже ходил в обыкновенную муниципальную школу. Когда я стал старше, мне было приятно, что дети восхищались моей мамой, что просили у нее автографы.
Мама сама каждый день забирала меня из школы, контролировала, как я делаю домашние задания. Она решительно отказалась сниматься, когда я пошел в школу и не мог ее сопровождать на съемках. В одном из интервью она сама объяснила причину этому: “Когда-то жизнь меня поставила перед выбором – или я потеряю кино, или я потеряю детей. Выбор мне было сделать легко, я пережила в прошлом достаточно потерь… Я счастлива быть с детьми, у меня не было творческой фрустрации, я не грызла ногти. Я просто наслаждалась материнством!”
Великая и простая
Великая Одри была чрезвычайно скромным человеком. Знаете, ведь она сама не считала себя какой-то невероятной красавицей, обладающей особым даром, и все, что происходило в моей жизни, воспринимала как подарок судьбы. Я никогда не слышал от нее: “Да, это сделала я!”, а чаще слышал: “Мне удалось сделать совсем немного…” Не помню, чтобы она была в восторге от своих актерских работ.
Когда люди делали ей комплименты, она всегда находила, с кем разделить успех, более того, она была искренне убеждена, что прежде всего другие “виноваты” в ее победе. Когда к ней обращались с просьбой написать автобиографию, она отказывалась. Она планировала в глубокой старости написать для нас с Лукой историю семьи, нашего рода, летопись тех событий, что происходили на ее глазах. Но не успела… Ей до последнего дня некогда было подумать о себе. Ее больше интересовали ближние.
Тайны ее грусти
У моей мамы была тайна. Я не думаю, что она стала бы мне когда-нибудь говорить о ней. Но есть какие-то истины, которые становятся для тебя более очевидными только после того,как произойдет непоправимое, и тебе уже некому будет задавать вопрос: “Почему?”
Итак, вот она, эта тайна. Мама была грустным человеком. И не потому, что жизнь была жестока по отношению к ней. Временами ее жизнь была очень трудной, но это была хорошая, правильно и красиво прожитая жизнь. Главной ее печалью были дети, и то, что с ними происходит в мире.
Мне кажется, мы все ее немного огорчали. И я в том числе. Не потому, что был так уж плох, а потому, что ничем не мог помочь тем, кто действительно нуждался в участии. Я бы не стал это утверждать, если бы не ее работа в ЮНИСЕФ в последние годы жизни. Всю себя она посвятила голодающим детям Африки. Собственно, у моей книги две темы: грусть и дети. Довольно странное сочетание, но так уж сложилось.
